Под женский хор и пенье птиц
Звучат столетий отголоски...
В нарядах белых – чешских жриц
Вокруг Мораны на подмостке
Танцуют девушки с огнем,
Обряд свершая по преданью.
Казнь учиняется над злом.
Толпа – в безмолвном ожиданье…
Сорвал молчанье звук щелчка,
И пламя куклу охватило,
Распространяя жар в зрачках
Небес, скрывающих Светило…
Цветет сирень за домом вновь
И аромат цветочный в спальне,
Тогда, как запах от костров
Наполнил город в стельку пьяный…
Следы апрельской суеты
Исчезли дымкой черной в полночь…
В глазах – сияние звезды,
А на губах – всех вёсен горечь…
Звучат столетий отголоски...
В нарядах белых – чешских жриц
Вокруг Мораны на подмостке
Танцуют девушки с огнем,
Обряд свершая по преданью.
Казнь учиняется над злом.
Толпа – в безмолвном ожиданье…
Сорвал молчанье звук щелчка,
И пламя куклу охватило,
Распространяя жар в зрачках
Небес, скрывающих Светило…
Цветет сирень за домом вновь
И аромат цветочный в спальне,
Тогда, как запах от костров
Наполнил город в стельку пьяный…
Следы апрельской суеты
Исчезли дымкой черной в полночь…
В глазах – сияние звезды,
А на губах – всех вёсен горечь…